Следователь хотел стать адвокатом отчаянно заявившего о банкротстве в России бизнесмена Арама Петросяна: интервью о «картонном терроре»

В Москве идет судебный процесс в отношении бизнесмена Арама Петросяна, который в 2016г. захватил заложников в московском отделении Ситибанка на Большой Никитской улице с целью привлечь внимание к проблеме банкротств в России. На заседании 16 августа в Московском окружном военном суде Арам Петросян частично признал вину. По иронии судьбы, полицейский, начинавший расследование этого необычного дела, впоследствии едва не стал адвокатом обвиняемого. Бывший офицер юстиции дал эксклюзивное интервью «Ленте.ру», в котором рассказал о Петросяне, о своем увольнении из СКР и адвокатской деятельности.

Отметим, в августе 2016г. бизнесмен Арам Петросян захватил четырех заложников в здании отделения Ситибанка в центре Москвы, пригрозив его взорвать. Однако потом мужчина по одному отпустил всех заложников и сдался правоохранителям. Предмет, который он выдавал за бомбу, оказался муляжом. Как заявил Петросян во время допроса, своим поступком он хотел привлечь внимание к проблеме банкротств. Петросян обвиняется по статьям о терроризме и захвате заложников. Заключение психолого-психиатрической экспертизы свидетельствует о вменяемости Петросяна. В ходе следствия бизнесмен признавал вину в захвате заложников, но не в угрозе теракта.

Далее приводим материал «Ленты.Ру» без изменений и сокращений.

«Я не террорист»

На первом судебном заседании 56-летний Арам Петросян попросил, чтобы его общественным защитником был президент России Владимир Путин.
«Прошу вас – как мужчина мужчину, как офицер офицера – быть моим общественным защитником», – обратился к главе государства обвиняемый из стеклянной клетки. Но судья объяснил ему, что не может передать его просьбу Путину, хотя если президент придет на процесс и изъявит такое желание – конечно же, ему разрешат.

Петросяну вменяется в вину терроризм и захват заложников. Гособвинитель рассказал в суде о событиях вечера 24 августа 2016 года в отделении Ситибанка на Большой Никитской улице и о том, как подсудимый готовился к преступлению.

По его словам, гендиректор компании «Оберег» Петросян у себя дома в подмосковном Серпухове изготовил муляж взрывного устройства с использованием двух раций, соли и липкой ленты. Со своей поделкой предприниматель приехал в Ситибанк, где взял в заложники посетителей и потребовал, чтобы власти изменили законодательство о банкротстве юридических лиц. Как пояснил прокурор, Петросян был в тяжелом финансовом положении, под неподъемным долговым бременем.

В ответ подсудимый заявил, что признает свою вину только частично.

«Я не согласен с предъявленными обвинениями, я не террорист. Заложников – да, захватил», – сказал он.

О захвате рассказали суду и бывшие заложники.

Кассир Игорь Ильин вспомнил, как прилично одетый мужчина вошел в отделение банка, достал из пакета желтую коробку с торчащими проводами и повесил ее на шею, в руке держал радиостанцию, пишет газета «Московский комсомолец». По словам потерпевшего, визитер закричал, чтобы все оставались на местах, потому что ему терять нечего, так как он смертник и деньги ему не нужны. Кассир рассказал, что Петросян требовал, чтобы его видеообращение показали по федеральным телеканалам, после чего обещал всех отпустить. В противном случае грозил взорвать банк. Впрочем, как отметил потерпевший, захватчик сразу же освободил беременную женщину, а потом еще нескольких человек, пока с ним не остались четверо молодых мужчин.

Через некоторое время Петросян сдался правоохранителям.

Из следователя в адвокаты

Помимо президента страны подсудимый попросил судью взять еще одного защитника – бывшего следователя Максима Кичигина, который возбудил против него уголовное дело и предъявил обвинение в терроризме. В мае он уволился из Следственного комитета и стал адвокатом.

«По закону, если человек обращается за защитой – адвокат не может отказать ему. С другой стороны, я не мог быть его адвокатом, потому что расследовал его дело – здесь конфликт интересов. К тому же дело резонансное. Суд вызвал меня на заседание, выслушал меня и принял решение о моем отводе», – рассказал Максим Кичигин «Ленте.ру» в эксклюзивном интервью.

«Формально его действия подпадают под статью о терроризме, ведь она предусматривает не только взрыв, но и угрозу – неважно, наступили последствия или нет. Хотя, конечно, у него был муляж, никто не пострадал, и каких-либо намерений нанести вред людям у него не было», – объясняет бывший следователь.

По его мнению, Петросян совершил большую глупость, ведь сейчас идет активная фаза борьбы с терроризмом. «Его могли запросто ликвидировать, с этим шутить нельзя. Хорошо, что он жив остался. Суд разберется, насколько объективно ему предъявлено обвинение», – пояснил Кичигин.

По его словам, у Петросяна были проблемы с бизнесом, несколько кредитов и долгов перед физическими лицами на общую сумму около миллиона долларов. «Может быть, он не знал, как поступить, как спрятаться от своих кредиторов. Но это моя версия», – сказал бывший следователь, отвечая на вопрос, почему Петросян пошел на преступление.

«Человек находился в очень большом эмоциональном стрессе. Он нервозный – такая эпатажная личность: у него задача – максимально привлечь внимание к себе», – делится впечатлением Максим Кичигин о бывшем подследственном.

О работе в СК

В 2010 году Максим Кичигин пришел работать в следственный отдел Тверской межрайонной прокуратуры Москвы, а после того, как Следственный комитет отделился от прокуратуры, перешел в новое ведомство. Он расследовал дела об убийствах и бандитизме. Через четыре года уже работал в управлении по расследованию особо важных дел Главного следственного управления СК по Москве. Максим Кичигин раскрыл серию убийств гомосексуалистов в Москве, совершенных дагестанской группировкой; расследовал убийство предпринимателя Овика Мурадяна на Новинском бульваре; нападение на депутата Госдумы Романа Худякова. Последним стало дело Петросяна.

«Я не успел его закончить – решил уволиться, наступила такая точка кипения. Был ряд причин: сменилось руководство в управлении по расследованию особо важных дел и в управлении процессуального контроля. Раньше был один подход к работе, потом он поменялся – не то что негативное там что-то было, но я решил уйти. Да и заработной платы не хватало – 54 тысячи рублей я получал, хорошая зарплата в центральном аппарате – от 120 до 160 тысяч рублей. Больше, конечно, финансовый вопрос сыграл, а начальники приходят, уходят, сколько я их уже поменял, и каждый гнул свою политику», – объясняет он.

После увольнения бывший следователь получил статус адвоката. «Меня пригласил в свое бюро Александр Карабанов – и я согласился», – говорит Максим Кичигин.

Именно Карабанов защищал Петросяна на следствии.

«Одно из направлений работы руководителя – это формирование сильной команды профессионалов, которые готовы использовать весь свой опыт и наработанный ресурс в интересах нашей команды. На днях я победил в очередной схватке с системой – пригласил в штат коллегии отличного парня и профессионала своего дела, теперь уже бывшего следователя по особо важным делам ГСУ СК РФ Максима Кичигина, который в кратчайшие сроки блистательно сдал квалификационные экзамены и получил статус адвоката. Мое знакомство с Максимом произошло в рамках защиты бизнесмена Арама Петросяна. Я искренне рад тому, что в ряды адвокатуры вступают профессионалы, которые не только великолепно знают закон, но и прекрасно ориентируются в слабых сторонах системы», – заявил «Ленте.ру» Александр Карабанов, управляющий партнер коллегии адвокатов «Карабанов и партнеры».

Большая текучка кадров

В июле в интернете появилось заявление об отставке следователя Главного следственного управления СК по Москве Алексея Островидова.

Автор пишет, что уходит из-за некомпетентности руководства первого управления по расследованию особо важных дел (о преступлениях против личности и общественной безопасности) ГСУ СК по Москве и курирующих руководителей ГСУ СК, их противодействии в расследовании уголовных дел о бандитизме и убийствах.

Островидов указывает на то, что руководство игнорирует требования уголовно-процессуального законодательства.

«Учитывая отсутствие каких-либо предпосылок к изменению ситуации в лучшую сторону, полагаю для себя невозможным в сложившихся условиях продолжать службу в Следственном комитете Российской Федерации и прошу уволить меня с занимаемой должности и со службы в Следственном комитете в связи с выходом на пенсию с 1 сентября 2017 года», – говорится в заявлении следователя.

Бюрократия – корень зла

Островидов подтвердил газете «Коммерсантъ», что документ написан им, но кто выложил его заявление в сеть – он не знает.

Следователь отказался раскрывать журналистам суть своих претензий к начальству. «Зачем и, главное, кому это надо? Это внутриведомственный шлак, который и должен остаться внутри», – сказал он, добавив лишь, что его недовольство копилось давно и связано с его работой по делам, связанным с организованной преступностью.

В СМИ особо отмечали, что Островидов участвовал в расследовании «болотного дела» – о массовых беспорядках 2012 года в Москве. Но сам он отмел какую-либо политическую составляющую в своем демарше против СК. Островидов признается, что недолго был в составе следственной группы по «болотному» и введен был лишь для усиления. Он, как и Максим Кичигин, специализируется по делам об убийствах и бандитизме, они работали в одном управлении.

«Следователь Островидов расследовал очень сложные дела. Он принципиальный человек, посвятил свою жизнь работе. И представьте: следователю, который проработал более 20 лет, поступают указания от людей, которые в системе пять лет – обидно ведь. Но я не знаю, что именно его подтолкнуло к тому, чтобы уволиться», – рассуждает Кичигин.

По его мнению, заявление Островидова, скорее всего, выложил в интернет кто-то из исполнителей. «Кто-то ради прикола поделился фотографией (заявления) в мессенджерах, те еще кому-то перекинули, а затем выложили в сеть», – полагает Кичигин.

По его словам, дополнительные сложности у следователей появились в связи с бюрократической чехардой в руководстве.

«Точка отсчета – когда Денис Никандров стал заместителем руководителя московского СК. Тогда народ стал уходить как раз из-за смены начальства. Никандров стал требовать большей скрупулезности в расследованиях. Что бы ни говорили про него, но он грамотный специалист, требовал большего результата от работы, нужно было максимально выкладываться, и люди не выдерживали. После его задержания начались комплексные проверки на чистоту рядов, начали поднимать старые дела, вызывали, допрашивали. При том что потом никого ни в чем не заподозрили, ничего не выявили», – вспоминает бывший следователь.

Напомним: 19 июля 2016 года сотрудники ФСБ задержали главу управления собственной безопасности Следственного комитета Михаила Максименко, его заместителя Александра Ламонова и замглавы московского управления СК Дениса Никандрова. Их обвинили в получении крупной взятки от вора в законе Захария Калашова, известного как Шакро Молодой, за освобождение из СИЗО своего подручного Андрея Кочуйкова по прозвищу Итальянец.

По мнению Кичигина, на качестве следствия негативно сказалась именно частая смена руководства.

«Я долго проработал в Следственном комитете и не могу сказать, что там было плохо – там много нормальных людей. Но большая текучка повлияла на качество следствия. Следователь работает на грани – он противостоит преступности, это большая ответственность, можно оступиться. Вот он расследует дело, а потом ситуация может кардинально поменяться: не этот человек совершил преступление, а другие», – объясняет он.

Кичигин считает, что сейчас обвинительный уклон следственных органов несколько снизился. «В начале 2000-х годов было время, когда под одну гребенку закидывали (сажали) всех, сейчас система немного поменялась. На моей памяти было несколько случаев, когда прекращали дело. По тому же делу о нападении на Худякова были арестованы пять человек, пятого потом отпустили в связи с его непричастностью», – рассказывает бывший следователь.

Теперь он перешел на другую сторону баррикад: вместо того чтобы обвинять людей, Максим Кичигин будет их защищать.

«Адвокат – это свободный художник, он независим. Тяжело перестраиваться. Положа руку на сердце, скажу вам: я не готов защищать серийного убийцу, педофила или насильника, хотя по закону каждый имеет право на защиту, кем бы он ни был. У меня были знакомые адвокаты, которые признавались: не сплю я – понимаю, что защищаю душегуба», – делится Максим Кичигин.