РПА и ППА вжились в роль: это будет серьезным промахом

РПА полноценно вжилась в роль. После провала голосования по инициированному республиканскими депутатами законопроекту о обеспечении Католикоса Всех Армян государственной охраной, РПА покинула зал заседаний парламента, бойкотируя заседание, и провалив остальные голосования. Республиканская партия играет в оппозицию, и это естественно – иных вариантов игры для РПА не осталось. Другой вопрос, поддастся ли общество на эту игру? Или поддастся ли общество на игру ППА – в данном случае как часть революции?

Дело в том, что и РПА, и ППА были двумя ключевыми частями прежней системы, и сохранение этой системы – начиная с 2006 года, по сути, происходило благодаря этому «биполярному» механизму. Конечно, здесь речь идет не о театре – РПА и ППА, а в более конкретизированном варианте – Роберт Кочарян и Серж Саргсян, конечно, имели серьезные противоречия, разногласия, которые периодически вспыхивали и гасли. Но с другой стороны, этот биполярный механизм был своеобразным громоотводом именно внутриполитических разногласий, возможностью проявления и одновременно разрядки – для того, чтобы предотвращать разложение системы изнутри или как минимум существенно снизить скорость этого разложения.

В настоящее время одна сила заявляет о реабилитации и о том, что является единственной оппозицией, а вторая – о том, что является частью революции. В том случае, когда часть революции ППА практически в самый последний момент перестала себя не рассматривать частью системы, когда этой системы, по сути, больше не существовало.

Тем не менее, в политике безусловно возможны и партийные трансформации, и эта дверь должна быть закрыта только в случае преступной деятельности, что предполагает правовую ответственность. А право на пересмотр политической деятельности есть у всех, однако и общество в этом случае должно установить свои механизмы контроля над политической ответственностью, если не со стопроцентной гарантией, то хотя бы кругом обязательств и критерий.

И здесь становится ключевым вопрос политической оценки, который должен быть задан прежней системе – силам, имевшим ключевое значение и роль в этой системе. И с учетом того, что этих сил, по сути, две, и обе они участвуют в избирательном процессе, то вопрос политической оценки прежней системы актуален именно в их случае, чтобы общество сумело оценить не столько степень искренности их реформирования – это невозможно измерить, сколько степень политической ответственности в процессе реформирования.

И РПА, и ППА должны вынести политическую оценку прежней действующей системе. Нечто, что, по сути, осталось открытым вопросом как после внутривластного переворота 1998 года, и в системе менялись лица и группы, а не система, так и именно в 2008 году, когда ушедший в 1998 году Тер-Петросян вернулся без политической оценки системе, и в качестве единственного промаха была указана всего лишь выдача должностей Кочаряну и Сержу Саргсяну.

В настоящее время, когда общество «проводило» прежнюю систему, может оказаться попросту непозволительной ошибкой рассматривая заявки на роль в новой системе не ставить вопрос политической оценки деятельности прежней системы, причем ставить четко, адресно перед всеми теми силами, которые ищут свое место в новой системе, в то время как имели ключевое и фундаментальное место в прежней.


Арам Аматуни