Помощник президента Азербайджана по внешнеполитическим вопросам Новруз Мамедов, комментируя объявление внеочередных президентских выборов, заявил следующее: «В современный период интенсивность тенденций, существующих в системе международных отношений, процессы, происходящие в регионе, где расположен Азербайджан, и на более широком географическом пространстве, в любой момент могут вызвать определенные вопросы. А это требует повышения уровня подготовки и демонстрации гибкости во внешней политике». И добавил: «Существует вероятность того, что негативные процессы, протекающие в регионе Южного Кавказа и в соседних регионах, постепенно приобретут острый характер и окажут влияние на регион, где расположен и Азербайджан». По его словам, «одним из упреждающих шагов, предпринимаемых с целью нейтрализации этих негативных влияний, является перенесение даты президентских выборов вперед». Однако у слов Мамедова есть и другой подтекст.
Сначала о Закавказье. Расстановка сил там определена: Грузия — прозападная, Азербайджан — балансирующий между Западом и Востоком, но склоняющийся больше к Западу, Армения — союзник России по ОДКБ и член Евразийского экономического союза. Присутствуют два конфликта. Первый — между Грузией и Абхазией с Южной Осетией, чью независимость Москва признала после кавказской войны августа 2008 года. Но хотя Тбилиси считает эту проблему неурегулированной, представить себе на данном этапе возобновление военных действий между Россией и Грузией невозможно, несмотря даже на расширение сотрудничества грузин с НАТО. Это стабилизирующий момент. Второй конфликт — нагорно-карабахский и тоже неурегулированный. В апреле 2016 года там вспыхнула война, которая потенциально могла перерасти в полномасштабную региональную. Москве тогда удалось предотвратить развитие событий по негативному сценарию, задействовав свое влияние в регионе и показав, что Запад и Россия здесь не выступают в качестве конкурентов, совместно работают в Минской группе ОБСЕ. Противостоящие стороны сели за стол переговоров. Это еще один стабилизирующий фактор.
Однако с точки зрения помощника президента Азербайджана, в Закавказье (читай — а значит и в Баку) сохраняются негативные процессы. Может быть, потому, что расчеты азербайджанского руководства дождаться ослабления влияния России в регионе наряду с усилением там же влияния Турции, которую в Баку избрали в качестве стратегического партнера, себя не оправдывают. Анкара оказалась втянутой в серьезную и долговременную борьбу на Ближнем Востоке с неопределенными геополитическими перспективами. Это как раз то, о чем предупреждали руководство Азербайджана многие местные эксперты, когда писали, что развитие событий на Ближнем Востоке поставит Баку на распутье. С одной стороны — Россия, с другой — Турция, с третьей — Иран. Сейчас, похоже, для Азербайджана завершается период так называемого тактического маневрирования. Не случайно Мамедов заговорил о «повышении уровня подготовки и демонстрации гибкости во внешней политике». Ведь прежняя «гибкость» и «так называемая «многовекторность» привели к тому, что сейчас альянс Азербайджана с Турцией в долгосрочной перспективе выглядит контрпродуктивным.
Во-первых, потому что Анкара по мере погружения в события на Ближнем Востоке, идя на осложнение отношений с Западом в целом и с США в частности, будет пытаться более активно втягивать в эти процессы и Баку, ставить его перед выбором. Во-вторых, нужно быть готовым к вариантам осложнений отношений между Турцией и Ираном. В-третьих, президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган открыто тяготеет к «политическому исламизму», замешанному на неоосманизме, что рано или поздно будет экспортироваться и в Азербайджан как следствие борьбы за сферы влияния. Это неизбежно будет сопряжено с ростом напряжения в регионе. Если следовать логике Мамедова, то «негативные процессы» в Закавказье могут встреться с такими же процессами в «соседних регионах» и «окажут влияние на регион, где расположен и Азербайджан». Точнее, Баку может стать точкой геополитической бифуркации. И в эту республику постепенно вносится дополнительное геополитическое напряжение. Можно сколь угодно эмоционально возмущаться тем, что государственный департамент США при запуске новой системы оповещения американских туристов включил Азербайджан во вторую категорию стран с точки зрения угроз безопасности — это сигнал определенный.
В складывающейся ситуации, на наш взгляд, ставка на Ильхама Алиева, идущего на очередной президентский срок, вполне объяснима. Прав Мамедов, когда говорит, что «сегодня в азербайджанской политической среде нет второго такого политика, государственного деятеля, лидера, который мог бы сравниться с Алиевым, мог с ним конкурировать». За время своей работы на высшем государственном посту сын Гейдара Алиева приобрел немалый международный опыт. Как президент он сам давал и дает диагностику потенциальных нынешних и будущих угроз для республики, включая идеологические. Теперь ему предстоит сделать, пожалуй, главный исторический выбор: с кем и как идти дальше, чтобы не вернуть страну в «лихие 90-е», когда, по словам Ильхама, «шла гражданская война, царили массовое неповиновение, глубокий кризис». А сегодня любому президенту Азербайджана необходимо проявлять максимальную гибкость в подходах к урегулированию нагорно-карабахского конфликта, быть готовым к принятию нестандартных, но исторически перспективных решений. Не исключать того, что в будущем Азербайджан и Армения могут оказаться по одну сторону баррикад в борьбе с терроризмом.
В ситуации, когда происходит серия очень важных геополитических сдвигов в ближневосточной и закавказской политике, исключать ничего нельзя.
Станислав Тарасов
