6-7 сентября 1955 года – погромы армянских, греческих и еврейских домов и торговых лавок: так была отмечена третья годовщина вхождения Турции в НАТО.
Эта награда была присуждена Памуку сразу после его освобождения из турецкой тюрьмы по его позицию по Геноциду армян и курдскому вопросу. В 2005 году турецкое правительство подало на него в суд. Поводом послужила его фраза из интервью, данного швейцарскому изданию «Das Magazin» в феврале 2005: «В Турции было убито тридцать тысяч курдов и один миллион армян. Об этом никто не говорит и меня ненавидят за то, что я говорю об этом». По словам Памука, после публикации этого интервью он стал объектом кампании ненависти, из-за которой был вынужден покинуть Турцию, но вскоре вернулся назад, несмотря на обвинения. В интервью BBC он сказал:
«То, что случилось с Оттоманскими (турецкими) армянами в 1915 году было самым большим секретом, скрытым от турецкой нации; эти события были табу. Но сейчас мы должны быть в состоянии говорить о прошлом».
Процесс над Памуком должен был начаться 16 декабря 2005 года, но был перенесён на 7 февраля 2006 года, однако 22 января Министерство юстиции отозвало иск. Обвинения Памука вызвали реакцию за границей. В первую очередь этот процесс поднял вопрос соблюдения в Турции свободы слова, вопрос, особо важный в свете возможного вступления Турции в Европейский Союз. 1 декабря 2005 года организация «Международная амнистия» потребовала отмены статьи № 301 турецкого уголовного кодекса (статья предусматривает лишение свободы сроком до трёх лет за оскорбления Турции и турецкой идентичности) и прекращения преследования Памука и ещё шести человек, обвиняемых по этой статье. На защиту Орхан-бея встали восемь всемирно известных писателей — Жозе Сарамагу, Габриэль Гарсиа Маркес, Гюнтер Грасс, Умберто Эко, Карлос Фуэнтес, Хуан Гойтисоло, Джон Апдайк и Марио Варгас Льоса . В итоге в конце марта 2011 года суд района Шишли (Стамбул) приговорил писателя за указанный эпизод к штрафу в размере 6 тысяч лир ($3850).
В 2006 году писатель представил эту книгу московским читателям в книжном магазине «Москва». «Мировой литературный и страноведческий бестселлер» о Стамбуле стал одним из сильных впечатлений российских читателей в том году. Стамбул – его самая любимая тема. Он родился здесь и прожил большую часть своей жизни. Периодами - в Америке, стажировался в Колумбийском университете, преподавал турецкий язык. Несмотря на то, что он постоянно говорил о своей раздвоенности, что Восток и Запад в нём сошлись, космополитом он так и не стал. Один из постоянных лейтмотивов его творчества – тоска по османским временам, так называемый «хюзун». Ведь прошлое Османской империи было торжественным и победоносным, и по сравнению с ним настоящее сильно проигрывает. Это отношение к истории – и есть лакмус, который проявляет его турецкую ментальность. В хюзун Орхана Памука, выросшего в богатой семье в Нишанташи, по Османским временам, по былому величию его страны вставлена сама идея армянского карота – тоски по утраченной родине. После убийства Гранта Динка в 2007 году Памук вновь покидает Стамбул. Причастные к убийству главного редактора арямнской газеты Стамбула «Агос» (борозда – арм.) также намеревались физически устранить и писателя.
Элитарность и маргинальность – два полюса, описанные Памуком: один который – Османская империя, другой – современная Турция, точнее, напряжение между ними. Разумеется, на роль национальной элиты не годились ни эти ошметки империи османов, ни нувориши, заработанный капитал которых не сделал их уважаемыми людьми. Семьи наоборот стали претерпевать различного вида кризисы. Один брат, чтобы испортить вид из окна другому, адекватно, по закону, построил стену высотой с пятиэтажный дом. В Стамбул перебирались провинциалы, в 1960-е годы вместе с бурным ростом населения рванули и вверх цены на городскую землю: потомственные стамбульцы, сохранившие в собственности земельные участки, стали очень богаты. Памук рассказывает, что в семьях богатых судовладельцев не принято было обращаться в суд. Никакой западной конкуренции – организовывали вооруженные банды, которые старались запугать друг друга.
Также писатель вскрывает турецкий вариант «протестанской этики» — дело не в скромности, а в страхе перед государством. На протяжении веков османы в лице султанов рассматривало чрезмерно разбогатевших поданных как угрозу своей власти и при первой возможности стремились расправиться с ними, а имущество конфисковать. Разбогатевшие евреи, что давали займы государству, армяне и греки, занимавшиеся мелкой торговлей и ремесленничеством, хорошо помнили введенный в годы Второй мировой войны жестокий налог на собственность, лишивший их денежных накоплений и заставивший продать фабрики.
Еще в детстве Памук видел ложь в своей семье, отлучки отца, слезы матери, а в двадцать лет он вступал с отцом в дискуссии о трепещущих перед государством, не обремененных интеллектом новых стамбульских богачах.
Отношение к богатым нового и старого времени у Памука разнится. В главе «Богатые» он пишет о том, что в годы его детства на стамбульских магнатов было принято смотреть не как на людей, полагающихся только на самих себя, разбогатевших благодаря своим способностям или продуманным торговым операциям, а как на ловкачей. Они представляют десятилетиями дело так, что имели на это право. Этой касте, по мнению Памука, чтобы разбогатеть, не пришлось прилагать интеллекта: они не читали книг, даже в шахматы не играли. Разительно отличались от них османские богачи: «Человек, выучившись и приобретя знания, мог высоко подняться по государственной лестнице. Представление о том, что с помощью образования можно возвыситься, ушло в прошлое вместе с империей, суфийским мистицизмом, дервишскими обителями и умением читать старые, написанные арабскими буквами книги».
Текст книги о Стамбуле дополнен многочисленными чёрно-белыми фотографиями (многие из них сделал легендарный фотохудожник армянского происхождения «Глаз Стамбула» - Ара Гюлер) и гравюрами: маленький Орханчик с братом, мамой, бабушкой. Лодки на Босфоре, Айя-София, разгромленные греческие лавки, чёрные глазницы полусгнившего дома, зубчатые стены крепости, бедняки с тяжёлыми тюками, похожие на грустных лошадей, запряжённые в арбы… Самые красивые снимки – те, где от людей остаются их собственные тени, отражённые на мокрых мостовых, где люди превращаются в призраков. Мотив двойничества преследует писателя. И в этом контексте на его творчество хочется взглянуть через русскую призму. Петербург Достоевского – Стамбул Памука. Мистицизм создателя «Бесов» и «Преступления и наказания» страшен, с устойчивым ощущением крови на собственных руках. Кривое зеркало писателя, где Стамбул это не только любимый город, но и отражение всего мира, не пугает. Великий Город у Памука – это одна из разновидностей тридевятого царства, некоего зачарованного мира, изолированного, неприступного. Действие романа «Снег», куда едет молодой журналист расследовать серию самоубийств девушек, происходит в городке Карс. Но, попадая туда, вырваться назад уже не может – снег завалил все дороги. Писатель, используя этот приём, сознательно сужает пространство до камерности. Идёт не вширь, а вглубь. Так же делал и Кафка, создавая «Замок», и Гессе, поместив Гарри Галлера в магический театр его «подполья».
Основные темы творчества писателя — конфликт и противостояние между востоком и западом, исламом и христианством, традициями и современностью. Например, конфликт между западничеством и исламизмом в современной Турции является главной темой вышедшей в 2002 году книги «Снег». Среди самых известных книг Орхана Памука – семейный роман-сага «Джевдет-бей и его сыновья», «Имя мне – Красный», «Музей невинности», «Рыжеволосая женщина».
Парадоксально, но после убийства российского посла в Турции Андрея Карлова и расстрела в воздухе Су- 24, гибели летчика Олега Пешкова, именно Орхан Памук стал парадоксальным символом водораздела между Турцией и Россией.
В феврале 2017 года он встречался с читателями в магазине «Читай-город» в ТЦ «Европейский», охраняемый бойцами подразделения «Витязь». Металлоискатели, красная барьерная лента, за которой стоял писатель с мировым именем - вот такой нелитературный антураж.
Памук – тонкий, рафинированный, был приветлив и улыбался. Но говорить не хотел. В зале не было армян. Были русские, турки, выходцы из Средней Азии. Еще до выхода писателя к публике, организаторы подняли только три руки того, кто смог задать вопрос. Вопросы Памуку были филологические. Никто и не пытался спровоцировать его на трудный разговор о войне, о ментальных границах. Туркофилы говорили с ним на турецком (саму презентацию он провел на английском языке), спрашивали про его встречу с сыном Дмитрия Набокова, что-то еще говорилось о том, что не запоминалось.
Сам Орхан Памук, получивший в этот визит литературную премию «Ясная поляна» за книгу «Мои странные мысли» после представления своего нового романа «Рыжеволосая женщина», где он разработал мотив отцеубийства, где прослеживается связь с «Царем Эдипом» Софокла, «забыл» о том, что должен еще отвечать на вопросы. Предложил фотосессию и автографы. Потом словно вспомнил, смято поговорил с толпой, жмущейся все к той же красной ленте, которую хотелось разрезать, поговорить, уточнить. Все это не шло к его интеллекту, жизни, судьбе, которую он делит между США и Турцией.
Это Ленте.ру он расскажет, что его страна становится все более агрессивной, про противостояние Востока и Запада, о женщинах Турции, которые дома подвергаются репрессиям на собственных кухнях …
Но та встреча показала, что Памук, вернувшийся в Стамбул, все же опасается. Причем и своих, и чужих. Быть может, просто устал опасаться, а трусом и лжецом он не был никогда.
Валерия Олюнина
Источник: NovostiNK
