Премьер-министр Армении Никол Пашинян представил недавно тезисы экономической стратегии своего правительства. Чем экономическая стратегия новых властей отличается от стратегии своих предшественников?
Если сравнивать то, что было в прошлом, как правило, туризм и IT были в числе приоритетов, а во времена Роберта Кочаряна было еще и строительство. То есть, во-первых, одно отличие в том, что появилось сельское хозяйство. Почему оно появилось? Это больше имеет социальный аспект, потому что в селе живет очень много людей, около миллиона человек.
Во-вторых, уже несколько раз было сказано о легкой промышленности, что отражает ту тенденцию, которая в армянской экономике наблюдается. В последние годы, на протяжении, скажем так, в узком смысле трех лет, производство одежды, обуви, текстиль, производство продуктов питания довольно быстро растет и, в принципе, поддержать эту сферу сейчас –это самое правильное. То есть, грубо говоря, это означает поставить на и так хорошо идущую лошадь. И есть шансы, что в этой сфере будет рост. Также у этой сферы есть еще один плюс –она дает довольно много рабочих мест. Вот, в первую очередь, почему было сказано о необходимости роста и поддержки сферы легкой промышленности.
А есть ли у Армении внутренние ресурсы для обеспечения экономического роста, привлечения инвестиций?
Определенные внутренние ресурсы есть. Я бы сказал так: они, в первую очередь, обусловлены внешним ресурсом, на самом деле. Внешний ресурс представляет собой тот контекст, который существует вокруг Армении. То есть Армения член ЕАЭС и имеет право на льготную торговлю с этими странами, плюс к тому Армения имеет режимы GSP+ с ЕС, GSPс США, открывается от санкций Иран - тут, правда, есть определенные накладки, но, так сказать, в 2017 –м и первой половине 2018-го этот фактор был. Есть также у нас льготная торговля с Грузией. То есть, в принципе, хороший контекст внешней торговли у нас есть, который компенсирует блокаду. Поэтому это один из ресурсов, это дает отдачу от инвестиций бизнеса. И, благодаря этому, в последние годы экономика начинает ускоряться.
А во-вторых, что касается инвестиций, у крупного бизнеса армянского, у тех людей, которых принято называть олигархами, крупные средства есть. Если они увидят, что средства будут «отбиваться» и что они не будут подвергаться политическому давлению или бизнес-давлению, в общем, давлению, которое не исходит из законодательства, то они будут вкладывать. Скорее всего, сейчас они очень настороженно относятся к тем политическим процессам, которые происходят, но, я думаю, что в течение года это отношение может поменяться. Потому что если они не будут больше объектами интереса специальных служб, то, в принципе, экономическая логика начнет превалировать, а экономическая логика на данный момент показывает, что Армения это хорошо растущая экономика. Вот прямо в данный момент.
А как сказываются произошедшие в стране политические изменения на экономике страны?
На данный момент инерция роста довольно большая. То есть то, что было в начале 2018 года, несмотря на революцию, продолжается, есть высокие темпы роста. Я считаю, что по итогам года будет порядка 7% экономического роста, от 6% до 8,5%, скажем так - такой коридор. Это больше, чем предсказывает правительство и МВФ, но, думаю, что на этот год это реально.
Долгосрочно, конечно, многое зависит от того, какие отношения правительство установит с крупным бизнесом, а также вообще со всем бизнесом, потому что драйвером экономики может быть не только крупный бизнес. И тот факт, что крупный бизнес насторожен, он может играть негативно, но если в течение года это отношение сменится на более нейтральное, нейтрально-положительное, условно говоря, то этот фактор будет играть меньшую роль.
Плюс к тому, что касается банков, то изначально банки испытали небольшой шок. То есть люди выносили деньги с депозитов, кредитование сократилось, но на данный момент многие депозиты восстановились. И соответственно мы уже можем говорить, что большая часть прямых негативных последствий революции уже не действует.
Что касается долгосрочных последствий, то напрямую не могу сказать, потому что те данные, которые публикуются, во-первых, пока недостаточны, то есть у нас есть полноценные данные только за май-июнь, а во –вторых, есть довольно много таких данных, которыми владеет, скажем, ЦБ, и они не всегда публикуются. То есть не все еще можно сказать ясно о долгосрочных тенденциях, но до конца года, мне кажется, что все будет нормально.
А скажется на экономике Армении и экономическом росте проблемы российской экономики, в частности падение рубля?
На этих цифрах экономического роста это пока не сказывается, и если не будет серьезного обвала в мире и в России в том числе. Скажем, обвала нефтяных цен, например. Тогда более или менее мы можем ожидать, что не будет влияния на темпы роста ВВП.
На что может повлиять? Естественно, когда российский рубль падает, а падают также и многие другие валюты, даже евро, то есть, по сути, вырос доллар ко всем остальным валютам, а драм как бы привязан к доллару и драм автоматически тоже вырос. К примеру, драм вырос к лари, к евро, к лире, но к лире это не так существенно, но к лари и евро - это существенно. К чему это будет приводить? Иностранные товары на рынках Армении будут дешеветь или же так получится, что местные товары будут сравнительно дорожать. То есть они окажутся менее конкурентоспособными. И то же самое будет происходить на иностранных рынках. То есть армянские крестьяне, которые продают продукцию в Россию, они окажутся в менее конкурентоспособных условиях. Это касается и армянских производителей разных товаров и тд. То есть такой риск есть, это будет сказываться, но не очень сильно. Потому что сильно это скажется если падение российского рубля продолжится, а на данный момент, если я не ошибаюсь, оно остановилось на какой-то отметке.
В принципе, армянский драм в последние годы удерживался по отношению к доллару в некотором роде из политических соображений, потому что власти опасались колебаний в этом смысле, чтобы население не было недовольно, с одной стороны, а с другой стороны, были хорошие экономические причины для этого. И вот те экономические причины, которые были, а они во многом связаны с тем контекстом, который я описал – позитивная внешняя торговая среда для Армении, они, в основном, остаются, но если так сохранится нынешняя тенденция, потому что это не первые санкции, не первое падение рубля, это касается и других валют. Если эта ситуация еще 1-2 раза повторится, то тогда это уже напрямую скажется не только на валюте, но и на ВВП России. А не исключено, что и Армении.
Недавно Ереван посетила с визитом канцлер германии Ангела Меркель. И многие отмечали, что хоть визит и прошел в очень позитивной обстановке, в отличие от Грузии и Азербайджана, в Армении никаких конкретных договоренностей в ходе визита не было достигнуто. О чем этого говорит? Готова ли Европа помочь Армении?
С одной стороны, у Европы большого желания помогать кому бы то ни было нет. Это касается и Грузии, на самом деле. Но Грузию нужно поддерживать. Есть несколько хороших причин для этого. Например, в Грузии немцы поддерживают строительство газохранилища, но это нужно и им самим. То есть это не просто подарок Грузии. Потому что немцы рассматривают возможности альтернативных энергетических структур, альтернативных Северному потоку-2, к примеру. Или альтернативных России. И, соответственно, в этом смысле Азербайджан и Грузия они в одной логике. И проекты тоже одной направленности. То, что дали Грузии, это льготный кредит, но с другой стороны, это во многом на проекты, которые нужны самой Германии. Это с одной стороны.
С другой стороны, то, что на данный момент европейцы готовы дать Армении, это гораздо меньше того, что ожидают власти Армении. Они даже это неофициально говорили и давали понять, что ожидают большего. Это логично, они хотят, так сказать, большую поддержку революции, демократии, новой власти. Для того, чтобы продемонстрировать успехи, чтобы вывести ситуацию из тупика, потому что высокая долговая нагрузка, например, оказывает негативное влияние на экономику Армении – социальные проблемы не решаются, безработица не снижается. То есть они эти проблемы унаследовали и в текущей тенденции решение этих проблем займет не меньше 10-20лет. Если Армении будет оказана существенная внешняя помощь с любой стороны, то, конечно, это может сильно улучшить ситуацию для них. Поэтому они ожидают большей суммы.
И в этом смысле, я думаю, власти Армении, думаю, поступили правильно, что не говорили о деньгах, потому что напрямую им вряд ли что то серьезное предоставили, но они оставили возможность для продолжения этого диалога. Меркель пригласила Пашиняна в Германию, Меркель также хочет говорить об экономике с Пашиняном. То есть они смогли создать хороший имиджевый задел для того, чтобы возможно в будущем к этому вопросу вернуться.
А готова ли Россия что-то сделать для армянской экономики, поддержать ее? В какие сферы армянской экономики может вложиться Россия?
РФ действительно пока что не очень хочет куда либо вкладывать, потому что Р вкладывает на постсоветском пространстве в энергетику, в телекоммуникации, какое- то количество инвестиций идет в финансы.
Армения хочет инвестиций в реальный сектор. В этом смысле в Армении, я бы сказал, изменения произошли быстрее, чем в РФ. В Беларуси власть поставила задачу роста именно реального сектора еще с середины 90-х, в Армении этот вопрос назрел с середины 2010 годов. Но сейчас есть такое восприятие, оно было еще и у прошлых властей.
В РФ по-прежнему больше экономические власти интересуются финансовым сектором, и в этом смысле у Армении мало чего есть предложить РФ, но вместе с тем экономическую и политическую интеграцию надо все-таки чем- то подкреплять. Кроме того, Армения - растущий рынок, который может приносить доход, поэтому теоритически какие- то возможности есть, но какие практические, я пока их не вижу.
Айк Халатян
