Топ Новое

Что делать с ненадёжностью политической элиты России?

2-03-2021, 22:47 Просмотров: Аналитика
2 марта 2021, 22:47 - NovostiNK
Как ни крути, остаётся модернизированный советский вариант с сочетанием, по сути, русского интернационализма, нацокраин, интегрированных под единый центр, Госплана и рынка, на что готово общество, но категорически не готова элита (опять см. голосование по памятнику на Лубянке). Эту модель все помнят, по ней ностальгируют, и она обладает интегрирующим потенциалом — как ценностным, так и организационным. Все «за», но элита… куда деть эту элиту?

То, что политическая элита России ненадёжна, так как сформирована из враждующих лагерей с противоположной проектностью, известно всем и давно. Нынешняя элита — это водяное перемирие хищников (травоядных там не бывает по определению), у которых разное представление о культивировании кормовой базы.

Что делать с ненадёжностью политической элиты России?


В своё время, чтобы избежать гражданской войны, так как ни у одной группы не было и до сих пор нет сил для полной победы над противником, был принят постулат о запрете на идеологию, что означало запрет на политическую борьбу с привлечением населения под идейно окрашенные знамёна. Ведь никаких других средств мобилизации и консолидации, кроме идеологии, нет. Запрет на идеологию означал договор о ненападении.

Однако, как известно, всякий договор о ненападении существует лишь до того момента, пока одна из сторон, без объявления войны, первой её не начнёт. Либеральная и все разновидности консервативной пропаганды, от советской до монархической, в существующем консенсусе оказались на маргинальной периферии.

Господствующий криптолиберальный политический язык стал отчётливо неполитическим. Бытовым, профанным. Любая политизация политического языка влекла изгнание носителя на периферию и лишала легитимности в дискурсе.

Центр, занятый проблемой сохранения баланса и собственной устойчивости, принципиально уклонялся от какой-либо ценностной матрицы, продвигая исключительно безыдейный абстрактный патриотизм и технократизм, что означало не столько цитирование кота Леопольда, сколько стратегию уклонения от конфликта. Тактика сиюминутного выживания победила стратегию движения к цели, которой не было.

Эту цель вытесняла так называемая «стратегия малых дел», сводимая к вееру расходящихся направлений, принимаемых под давлением противостоящих лоббистских групп, распиливающих бюджеты в обмен на лояльность центру.

Что делать с ненадёжностью политической элиты России?


В результате ничего не работало, так как нет ни методологии, ни института координации целей, сроков и ресурсов. То есть института диспетчирования, который не может работать иначе чем в парадигме пирамиды политических целей, где методологию определяет идеология. Ничто другое определять эту методологию не может.

При этом центр обделывал свои делишки, что вкупе с безыдейностью и коррупцией ставило его в довольно слабую политическую позицию. Патриотические депутаты и министры, губернаторы и чиновники в подавляющем большинстве оказались с детьми, счетами и недвижимостью за границей, незадекларированными активами в России и огромным компроматом для западных спецслужб.

Коррупционная уязвимость в сочетании со слабым политическим ресурсом в виде низкого рейтинга партии власти и чиновников госаппарата порождали нужду в злоупотреблении ресурсом административным — с последующим дальнейшим падением рейтинга.

Непопулярные реформы для демпфирования последствий кризиса ставило элитный договорной центр в крайне уязвимое положение. Всё это давало повод несистемной либеральной оппозиции, состоящей на содержании Запада, трактовать ситуацию как битву со слабым противником.

В тучные годы лояльность враждующих группировок центру обеспечивалась раздачей сфер для кормления и соблюдением принципа водяного перемирия. Мусор не убирался, а заметался под ковёр до лучших времён, которые так и не наступили. А вот тощие годы пришли, и оказалось, что, как сказал Е. Примаков — младший, «потенциал предательства в России огромен — на него и расчёт».

«Многие из тех, кто живёт и работает в Москве, так или иначе покрывали/участвовали/готовили/помогали/сочувствовали тому безобразию, что готовилось и готовится нам к осени этого года, когда будут выборы в Думу, и далее — в связи с выборами президента в 2024-м».

Что делать с ненадёжностью политической элиты России?


Примаков делает вывод, что «сеть лояльности, основанная на кормлении», сегодня не может быть основой развития России. Проще говоря, коррупция больше не может быть средством стабилизации политического режима и консолидации, а главное, национализации элиты.

Надо сказать, что основой для развития такая сеть не могла быть никогда, и вводилась она как временное и чрезвычайное средство, оставшееся надолго по причине нежелания центра консолидировать власть. Потенциал предательства накапливался в России не годами — десятилетиями. С самого ХХ Съезда КПСС. И очагом этого накапливания был и остаётся политический центр, его фрагментированная и на скорую нитку сшитая элита.

Предательство не могло не расти в обществе, где элита отказалась от духовных скреп, намеренно выращивая Иванов, не помнящих родства, а у тех, кто помнил, воспитывалось презрение к прошлому. Где Солженицын возведён на место Шолохова, из школьной программы убраны идейно окрашенные воспитательные произведения, да и само воспитание отменили, а после столкнулись с ненадёжностью выросшего в этой системе координат поколения.

Не может не расти предательство, когда молодые и старые поколения видят в кино белогвардейскую апологетику, антисоветскую версию Великой Отечественной войны и стыдливо задрапированный сакральный центр Победы — Мавзолей, где деды-победители проводили свои священные парады.

Старое государство оплёвано, новое осмеяно. Священная история, в ядре которой — симфония, соборность, коллективизм, служение, жертвенность, разрушена и разорвана. На такой почве ничего, кроме предательства, вырасти не могло.

Что делать с ненадёжностью политической элиты России?


С. Кургинян ещё в 2015 году провёл блестящий анализ политической ситуации в России, полностью актуальный и сегодня. Он ошибся лишь в одном — отвёл системе всего полгода, после чего предсказал её неизбежное изменение под угрозой распада. Система не распалась, она осталась прежней, начав фрагментарные изменения под сильнейшим внешним и внутренним давлением. Однако вектора изменения в плане стратегии движения по-прежнему нет.

Согласно концепции С. Кургиняна, наши элиты шли на Запад с февраля—октября 1917-го по 2005—2007, с перерывом на период Сталина. Сначала это был Коминтерн, потом хрущёвско-брежневская разрядка, потом андроповско-горбачёвская перестройка, потом ельцинско-гайдаровская «демократия». Сейчас элита раскололась на тех, кто «за», и тех, кто «против».

При этом сама элита остаётся на 70% антисоветской (история с голосованием за памятник на Лубянке это опять подтверждает), а общество уже ресоветизировано и на 95% диффузно-советское (неосоветское, протосоветское или парасоветское — не важно).

Не учитывать это в выборном процессе нельзя, говорит С. Кургинян, иначе конфликт элиты и общества растёт, проявляясь через манипулятивные политтехнологии, его спираль раскручивается, и деструкция превышает пределы «прочности металла».

Вернуться на прозападный путь нельзя — туда не пускают, а при очередном повороте возникает распад государства. В Азию и халифаты нельзя, тюркско-исламская часть составляет 20% населения России, в православную монархию невозможно, ибо нет носителей исторической памяти, да и конструкция развалилась, нацистско-националистический вариант консолидации невозможен в силу многонациональности России.

И потому, как ни крути, остаётся модернизированный советский вариант с сочетанием, по сути, русского интернационализма, нацокраин, интегрированных под единый центр, Госплана и рынка, на что готово общество, но категорически не готова элита (опять см. голосование по памятнику на Лубянке). Эту модель все помнят, по ней ностальгируют, и она обладает интегрирующим потенциалом — как ценностным, так и организационным. Все «за», но элита… куда деть эту элиту?

Что делать с ненадёжностью политической элиты России?


Здесь не согласиться с С. Кургиняном невозможно, оставаясь в рамках добросовестной полемики. Вообще, Александр Невский просто спасает элиту всякий раз, когда народ голосует то за Сталина, то за Дзержинского. Каждый раз возникает что-то похожее на подсчёт голосов демократами на выборах Байдена, но и в США, и в России элиты говорят обществу одно и то же: нам плевать, что вы хотите, будет то, что хотим мы.

После чего народ злится, уходит в глухую внутреннюю эмиграцию, несистемная оппозиция получает протестную активность пассионарной части населения и деньги от Запада, а элитное ядро, затаившись, подсчитывает варианты и готовится к очередному предательству. Что и фиксируется экспертами как по эту, так и по ту сторону нашей государственной границы.

Модифицированный советский вектор — единственно возможный в наших условиях путь консолидации элиты и общества, а также центра и национальных окраин. Именно модифицированный, то есть с реабилитированной религией и многоукладной экономикой, с госсектором в авангарде и рынком на периферии.

Но обязателен Госплан и его новая методология развития экономики с имплементацией целей в цели правительства. Тут без новой роли науки и образования нельзя, но это забота государства. Всё это невозможно без корректировки роли ЦБ и его отношений с МВФ.

Без решения этой проблемы потенциал предательства в элитах и обществе будет лишь нарастать. И однажды выстрелит, как висящее на стене ружьё в третьем акте пьесы. Если то, о чём сказал Е. Примаков, и раньше не давало развития, а лишь на переходный период от социализма назад к капитализму (то есть на пути регресса) решало вопрос ухода от конфликта элит, то сейчас это и развития не даёт, и конфликт генерирует.

Что делать с ненадёжностью политической элиты России?


Консенсус элит на принципе раздела вотчин на кормление в обмен на лояльность больше не существует — он доживает последние месяцы. Они вотчины берут, а в лояльности отказывают. Значительная часть внешне вполне послушной элиты, с трудом живущей на две-три страны, де-факто вышла из консенсуса, начав работать на два фронта, а по сути, против государственности и президента. Их лояльность обманчива, а эффективность низка.

Уже в сентябре станет ясно, что градус саботажа и ненадёжности слишком велик. А в 2024 году и вовсе зашкалит за все пределы — ведь провоцирующий фактор победивших в США демократов будет лишь расти. Договориться с «товарищем волком» можно только о гарнире, где главным блюдом будет Россия.

Так или иначе, или нынешняя элита генерирует из себя тех, кто в состоянии не только предложить, но и реализовать новый проект, суть которого понятна уже сейчас, или её колебания будут провоцировать агрессора до тех пор, пока ситуация не станет необратимой.

Время идёт, и песок сыплется. Созданная система самонастраиваться не может, ей нужен экономико-политический регулирующий центр, создание которого блокируется либералами. Государственники прежде с этим мирились. Сейчас такое примирение грозит смертью государства.

Ресурс устойчивости политической системы, основанной на консенсусе с компрадорами, тает вместе с уходящим временем, и коренная реформа, так или иначе, неизбежна. И потому центру лучше самому её инициировать и провести, чем потерять время, а потом пытаться догнать уходящий поезд, за рычагами управления которого будут сидеть уже совсем другие люди.

Александр Халдей


Источник: Regnum



Поделитесь с друзьями:


Предыдущая новость: Следующая новость:
Ара Айвазян провел телефонный разговор с Жозепом Боррелем
Ара Айвазян провел телефонный разговор с Жозепом Боррелем
Министр иностранных дел Армении Ара Айвазян провел телефонную беседу...
Министр обороны посетил воинскую часть спецназа
Министр обороны посетил воинскую часть спецназа
Министр обороны посетил воинскую часть...
Затулин: Армения вновь сегодня перед лицом очень серьезной опасности. Ее подталкивают к гражданской войне
Затулин: Армения  вновь сегодня перед лицом очень серьезной опасности. Ее подталкивают к гражданской войне
Армения вновь сегодня перед лицом очень серьезной...

К 200 летию Федора Достоевского
Армянский Карфаген. Арташес и Ганнибал